В Австро-Венгрии, как и в других странах, начало войны было встречено с энтузиазмом. Неожиданный и невиданный подъем национального духа и шовинистических настроений охватил все слои общества. Великий Фрейд, далекий от всякого национализма, шовинизма тем более, писал в первые августовские дни 1914 г.: “Впервые за 30 лет я чувствую себя австрийцем!”. Война, однако, оказалась не быстротечной, этакой победоносной легкой прогулкой славных гусарских полков по Балканам, а тяжелой, кровавой и против ожидания продолжительной. А главное – ее не удалось локализовать.
После первых же неудач в Сербии и на Восточном фронте пришлось напрячь силы. Если летом 1914 г. армия насчитывала 415 тыс. при населении в 51 млн. человек, то после всеобщей мобилизации ее численность составила 1 млн. 800 тыс. Всего же за все годы мировой войны под ружье было призвано 8 млн. человек! Война стоила всем народам империи громадных усилий и огромных жертв: 1.016.200 убитыми, 1.943.000 раненными, 1.691.000 пленными. В плену погибло 480 тыс. человек.
Начало войны для Австро-Венгрии оказалось крайне неудачным. Более чем дурным предзнаменованием явилось раскрытие шпионской аферы Редля, разоблаченного агента российских спецслужб. За 15 месяцев до начала войны с Россией тщательно разработанные венским генштабом планы военных операций вплоть до оперативных схем развертывания сил на сербском фронте и карт укреплений и крепостей в Галиции были выданы России. Этот “подарок” преподнес ей не кто иной как начальник австро-венгерской военной контрразведки полковник генштаба Альфред Редль. Уличенный в измене, он покончил с собой. Не все еще ясно в этом деле. Раухенштайнеру не так давно удалось обнаружить в московском Военно-историческом архиве секретные документы генштаба Австро-Венгрии, к которым не мог иметь доступа Редль. Очевидно, что на русских работали и другие агенты; но кто именно – неизвестно до сих пор.
Вопреки разработанным ранее стратегическим планам австро-венгерским вооруженным силам пришлось сразу же вести полномасштабную войну на двух фронтах – сербском и восточном, против России. Довоенный же план генштаба предусматривал нанести удар главными силами по Сербии, оставив в Галиции небольшие силы для прикрытия границ с севера. Расчет на медлительность русской военной машины не оправдался. Неожиданная активность русских армий, создавших буквально с первых недель войны угрозу границам Галиции и Венгрии, заставила верховное командование в спешном порядке снять с сербского фронта до 20 дивизий и перебросить их в Галицию. Молниеносного разгрома сербского противника не получилось.
Сербия была оккупирована лишь в конце 1915 г. при решающем участии союзных германских войск. С их же помощью удалось несколько поправить дела на Восточном фронте. Но до этого Австро-Венгрии пришлось испытать всю мощь наступательного порыва русских армий. Сражение под Львовом, длившееся с 6 по 11 сентября 1914 г., было проиграно вчистую и закончилось откатом аж до самого Карпатского хребта. Нависла угроза вторжения через перевалы в Великую венгерскую равнину, а там и до Вены рукой подать. 25 сентября русский авангард сумел даже прорваться через Ужокский перевал на Карпатах на территорию Венгрии. Но дальше этого дело не пошло. Спасли положение германцы. Армия Франца Иосифа оправилась настолько, что 2 декабря завладела Белградом. В начале января 1915 г. после поражения под Лиманово (в Галиции) русские оставили занятые ими ранее территории Венгрии на Карпатах. Весной 1915 г. австро-венгерские войска прорвали русский фронт у Горлицы, а в начале мая им пришлось сдать Львов, затем в июне и крепость Перемышль (Пшемысл). Успех сопутствовал Центральным державам и на балканском фронте: в ноябре была занята вся Сербия. И к началу 1917 г. Центральные державы оккупировали почти весь Балканский полуостров.
Временный перелом на Восточном фронте наступил лишь в середине 1916 г. благодаря успеху брусиловского прорыва под Луцком в июне, начатого ради спасения итальянской армии от разгрома австро-венгерскими войсками. Только за первые 10 дней наступления в плен было взято около 200 тыс. солдат и офицеров австро-венгерской армии. Непосредственным военно-политическим результатом успеха Брусилова было вступление в войну на стороне Антанты Румынии. Таким образом, с конца августа 1916 г. Монархия вновь была вынуждена вести войну на два фронта.
27 августа – румынские войска заняли приграничный венгерский город Надьсебен (ныне Сибиу) в Трансильвании, оставленной без прикрытия. Но уже в начале октября с помощью германского корпуса генерала Макензена румыны были выбиты из Венгрии, а 6 декабря и Бухарест был занят союзными войсками. Австро-венгерские войска, без германской помощи, овладев неприступной черногорской столицей, стали хозяевами положения и в этой западно-балканской стране, правительство которой в противоположность белградскому, запросило перемирия. Однако за германскую помощь Монархии пришлось идти на серьезные уступки и согласиться на создание “единого военного командования”. Это был первый заметный шаг к нарушению партнерского баланса в военно-политическом союзе двух континентальных империй.
Все же 1915 г. был в военно-политическом отношении проигран Центральными державами, в первую очередь империей Габсбургов. С вступлением Италии в войну на стороне Антанты Монархия получила еще один фронт, на этот раз на юге. Потерпели неудачу отчаянные усилия Берлина и Вены удержать Рим от этого шага. Под сильнейшим и под конец бесцеремонным давлением Вильгельма, отчасти и Тисы, в начале марта Австрия даже согласилась уступить итальянцам часть своей территории – Трентино. Ради этого Германия обещала “уговорить” итальянцев “дать Монархии свободу рук на Балканах” и даже изъявила “великодушную” готовность территориальной компенсации Австрии за счет польских земель, которых у нее и без того было более чем достаточно.
Вопрос об уступке Трентино обсуждался на общем совете министров неоднократно, но решение после долгих проволочек, было принято лишь 8 марта, так как монарх отказывался утвердить согласованное предложение обоих премьеров и министра иностранных дел отдать Трентино. На коронном совете 8 марта под председательством престолонаследника эрцгерцога Карла Франца Иосифа Буриан и Тиса настояли на передаче Трентино. Они надеялись, что Италия в ответ окажет давление на Румынию с тем, чтобы она сохранила нейтралитет. Но 29 марта итальянцы вдобавок потребовали уступить им еще всю территорию от австро-итальянской границы до Триеста и далматинские острова. По мнению итальянского историка Лео Валиани, в январе или, в крайнем случае, в марте видный политический деятель Джованни Джолитти еще мог бы удержать итальянских националистов, имевших подавляющее большинство в римском парламенте, от принятия решения о вступлении в войну. Но сделка не состоялась. Цена итальянского нейтралитета была для Вены слишком высока. Не исключено, что в Риме знали о содержании шифровок берлинского начальства послам в Риме и Вене, в которых рекомендовалось настаивать на уступках итальянским запросам.
Антанта оказалась много щедрее. По секретному лондонскому соглашению от 26 апреля Рим обязался в течение месяца объявить войну своему австро-венгерскому союзнику взамен на Южный Тироль до Бреннера, Триест, Горицу, Истру, Далмацию с островами, а также протекторат над Албанией. Не ведая ничего о лондонском соглашении, Вена 4 мая сделала последнюю попытку договориться, изъявив готовность вести переговоры на прежних итальянских условиях. Но Италия осталась верна данному в Лондоне слову и не переметнулась на сторону бывших союзников по Тройственному союзу, несмотря на то, что дела у них после прорыва у Горлицы пошли лучше, чем в марте, – русские с успехом штурмовали неприступную австрийскую крепость Перемышль.
Весной 1915 г. против империи открылся третий фронт: 23 мая Италия объявила войну Монархии.
Во всем подражавшие первородным “старшим” латинянам, бухарестские правители торговались одновременно с Веной, Берлином и Антантой по тому же сценарию. Но колебались румыны дольше, чем потомки римлян. В начале сентября 1914 г. они вели себя скромно и за свой нейтралитет требовали от соседей политической автономии для Трансильвании, а для себя – Сучаву (в Буковине) с окружающей территорией. Тиса с готовностью согласился удовлетворить румын за счет австрийской Сучавы, но с тем, чтобы Румыния в соответствии с прежними договорами вступила в войну на стороне Австро-Венгрии и Германии. О Трансильвании он, понятно, умолчал. Хотя определенные усилия к урегулированию национального вопроса там Тиса, как никто другой из ответственных венгерских политиков, прилагал и до войны, в 1913-1914 гг., и после ее начала, в 1941-1945 гг., инициировав переговоры с румынскими церковными и светскими лидерами Венгрии. Но ситуация оказалась тупиковой. Шовинизм венгерской политической элиты вынуждал ее упрямо отказываться от каких-либо принципиальных уступок в пользу национальностей. И в 1915 г., когда судьба самой Венгрии висела на волоске, Тисе своим румынам нечего было предложить, кроме куцых реформ в сфере местной администрации и системы образования.
Из Бухареста же уже прозвучало угрожающее заявление генерала Филипеску о том, что благожелательная позиция Румынии в отношении к Австро-Венгрии и Тройственному союзу будет целиком зависеть от успеха венгеро-румынского пакта по Трансильвании. А в декабре 1914 г. один из лидеров национальной партии трансильванских румын, поэт Октавиан Гога, на заседании “Лиге национала” в Бухаресте официально провозгласил программу государственного объединения Трансильвании и Румынии. Эту программу, уточненную, дополненную и значительно расширенную, летом 1916 г., когда союзники с трудом сдерживали натиск германских армий под Верденом, приняла и Антанта. Бухарест получил мандат на обладание не только исторической Трансильванией, но и части Баната, а также Буковиной. Тайное соглашение было подписано в Бухаресте 17 августа, спустя 10 дней, 27 августа Румыния совершила нападение на свою бывшую союзницу, не расторгнув союзного договора.