Выводы по организации и материальному обеспечению
Дунайской флотилии в продолжение всей мировой войны выпадало на долю бороться плечом к плечу с сухопутными войсками и совместно с ними разрешать их тактические задачи прикрытием флангов или поддержкой переправ при наступлении и обороне. Из этого вытекала необходимость придавать всю Дунайскую флотилию или отдельные ее части в подчинение сухопутных войск в районах, в которых ей надлежало действовать. Короче говоря, австро-венгерские речные боевые силы с осени 1915 года до второй половины 1918 года, за исключением первых восьми месяцев 1916 года, в которые ими распоряжалось непосредственно главное командование, подчинялись германскому верховному командованию на Юго-восточном фронте в лице Макензена. Во второй половине 1918 года Дунайская флотилия находилась в распоряжении главного командования, а откомандированный на Украину отряд флотилии Вульфа был подчинен командованию находившейся там австро-венгерской армии.
Происходившие местами во время кампании 1914 года трения, быстро, однако, прекращавшиеся, происходили из-за быстрых смен армейского командования, которому часто недоставало времени, чтобы ознакомиться с возможностями Дунайской флотилии.
В этих условиях оперативного подчинения сухопутному командованию на командующем Дунайской флотилией оставалось морское и административное руководство, а на центральных органах австро-венгерского военно-морского флота — высшее административное руководство.
В отношении материальной части деятельность австро-венгерской Дунайской флотилии характеризуется в сравнении с флотом Открытого моря, особенно с увеличением судового состава, благоприятными цифрами. Вошедшие в строй вновь построенные мониторы и сторожевые корабли являлись очень существенным подкреплением боевых сил; реквизированные вспомогательные суда — достаточным дополнением для вспомогательных и тыловых служб флотилии. Принимая во внимание большие задачи, вставшие после заключения мира в Брест-Литовске перед Дунайской флотилией на нижнем Дунае и на Черном море, оба старых, построенных еще в 1869 году монитора «Leitha» и «Maros» пришлось заменить новыми кораблями с новейшими машинами. Два монитора «XI» и «XII» и один сторожевой корабль, заложенные на стапеле верфи «Австрия» в Линце, достроить не удалось: за них было уплачено 10,4 миллиона крон, которые принесли пользу отечественной индустрии. Затопленные вследствие взрыва мониторы «Теmes» и «Inn» удалось поднять, привести в исправность и вновь ввести в строй.
Материальная часть отдельных боевых средств также представляла собой на Дунайской флотилии, в общем, более благоприятную картину, чем на флоте Открытого моря в Адриатике. Управление морских сил еще в мирное время позаботилось о создании запасов орудийных стволов, а также внутренних труб для расстрелянных стволов. Эти резервы за годы войны были увеличены для всех калибров. Таким образом, значительно сократилось рабочее время, необходимое для перестволсния орудий, так как изготовление самих внутренних труб не требовалось. Эта экономия времени, прежде всего, давала возможность быстро производить смену орудий на Дунайской флотилии, в чем ощущалась большая необходимость.
Ввиду большого расхода артиллерийского боезапаса в начале 1914 года Морской отдел вынужден был в три раза увеличить боекомплект кораблей, после чего пришлось ускорить и процесс производства необходимых боеприпасов на заводах.
Из-за наступательного характера действий Дунайской флотилии в сербскую кампанию для оборонительных целей израсходовано было очень мало минного запаса, использовались преимущественно боны и сети. Позднее, однако, требования на мины возросли очень быстро.
Так как расход морских и речных мин покрывался с большим трудом из-за нехватки снаряжения. Дунайская флотилия так же, как и морской флот, должны были прибегнуть к использованию трофейных мин, очень разнообразных по своему происхождению и качествам.
Потребность в угле также составляла важный вопрос для Дунайской флотилии, тем более, после того, как расход топлива на речных кораблях возрос в 1918 году из-за проведения операций на нижнем Дунае и на Черном море с 800 т ежемесячно до 1200 т.
Несмотря на это, потребность в угле удалось удовлетворить. Новейшие корабли использовали исключительно нефть.
В остальном Дунайской флотилией разрешались те же проблемы и тем же путем, как и на флоте Открытого моря, облегченные, может быть, только в части вопросов пищевого довольствия.
К этому прибавилась еще организация и деятельность верфей в Турну-Северине, оперативно, правда, не связанных с флотилией, но зато тесно связанных с ней материально. Об их работе и достигнутых успехах сообщает соответствующий источник:
«Как серьезно Управление морских сил проводило свои стремления к полной независимости в области верфей, ясно видно из того, что ко времени переговоров о мире Румынии с Германией в Бухаресте туда отправились высшие чины военного флота. Тем временем министр иностранных дел барон Буриан разъяснил, что ничего не может быть изменено в Берлинском соглашении от 10 сентября 1917 года по государственным соображениям, и что здесь нет никаких насильственных мотивов, так как верфи со времени передачи их военному флоту, то есть уже почти в течение 1 ¼ лет, превосходно работают, и не имелось никаких трений с органами германского специального производства.
В соответствии с этим, в дополнение к подписанному 7 мая 1918 года германским, австро-венгерским и румынским правительством мирному договору в Бухаресте, были заключены с одной стороны договор между Австро-Венгрией и Румынией об аренде верфей в Турну-Северине, с другой стороны – соглашение между германским и австро-венгерским правительством относительно германского специального производства.
Комендантом верфи в Турну-Северине был назначен капитан 2 ранга резерва Штрудтгофф, который вместе с другим морским офицером, главными инженерами машиностроителем и кораблестроителем, главным заведующим технической частью и тремя морскими комиссарами успешно пустил в ход верфь. С момента принятия производства до 16 апреля 1918 года для Центрального управления транспортом было отремонтировано 294 парохода и 488 буксиров» («Österreich-Ungarns Kriegsmarine im Weltkriege», Beitrag zur Wirtschaftsgeschichte dieses Krieges. Von Admiral d. R. Franz Ritt. von Keil und Hofrat d. R. Dr. Rainer von Kesslitz, Marineoberkomissär a. D. (Manuskript) Carnegle-Stiftung.).
То, что Дунайская флотилия своей деятельностью в Мировой войне вполне оправдала вложенные в нее и находившиеся под ее защитой капиталы, доказано было успешной деятельностью Центрального транспортного управления в организации сообщений, которые под защитой речных боевых сил внесли огромный вклад в поддержание сопротивления центральных держав в Мировой войне.
Оперативный обзор
Обзор операций Дунайской флотилии в Мировую войну показывает, что она полностью отвечала всем предъявлявшимся к ней требованиям и зачастую оказывала решающее влияние на военную обстановку.
Особенно хорошо выполняли свое назначение австро-венгерские речные силы в боях на переправах, в сторожевой службе и в обеспечении транспорта.
Борьба велась как против сухопутных сил (артиллерийские позиции, пулеметы, укрепленные позиции, пехота, кавалерия и самолеты), так и против речных боевых средств противника (вооруженные пароходы, торпедные батареи, дрейфующие мины, минные и боновые заграждения).
При этом в период с начала войны до начала сентября 1914 года, поскольку речь шла о борьбе с неприятельскими сухопутными силами, встретились трудности в организации эффективного применения Дунайской флотилии для продолжительных артиллерийских дуэлей с сухопутными батареями. Эти дуэли, во всяком случае, не причинили больших повреждений кораблям и имели, главным образом, моральное значение как боевое крещение необстрелянных команд; но они не дали и значительных успехов, так как не проводились в рамках плановых операций.
Чаще всего целью их являлось вынудить неприятельские батареи открыть свое местонахождение. Это, однако, было сплошной иллюзией, так как неприятельские батареи просто меняли места или, установив незначительное действие снарядов по броне мониторов, вообще не отвечали на их огонь. Результатом для речных кораблей стал лишь чрезмерный расход боезапаса.
Причиной этого неуспеха стало то обстоятельство, что войсковое командование не знало всех возможностей флотилии, и даже сам штаб флотилии не мог сначала вносить соответствующих предложений из-за малого военного опыта. Вначале также не имели ясного представления об ограниченности района маневрирования кораблей на реке и о нормирующем влиянии уровня воды, зачастую исключавшего при продолжительной засухе всякую возможность плавания, из-за чего, например, на Саве иногда прекращалась всякая боевая деятельность. Следствием этого стало, на первый взгляд, обоснованное недоверие высшего командования к боевой ценности речной флотилии вообще. Это мнение только тогда в корне изменилось, когда группа мониторов, использовав высокий уровень воды, форсировала считавшееся ранее непроходимым минно-артиллерийское заграждение у Белграда, и затем очень успешно действовала вместе с сухопутными частями при всех их переправах через реку и во всех происходивших вдоль реки операциях, как фланговое прикрытие своих войск. Прикрытие речных флангов являлось характерным и для борьбы на Саве.
Неоднократно совершались прорывы и через минные заграждения румын при выходах из Белянской протоки, без всякого урона для речных сил. Преодоление неприятельских минных и боновых заграждений было бы немыслимо без деятельности предназначенных для этого кораблей Дунайской флотилии. Демонтаж установленных на берегу неприятельских станций обсервационных мин и обезвреживание неприятельских торпед также преимущественно являлись задачами речных боевых сил.
Минно-заградительные действия служили не только для решения оборонительных задач флотилии, но и для наступательной борьбы с переправами противника (спуск вниз по течению дрейфующих мин).
Переправы сами по себе также ставили перед Дунайской флотилией наступательные и оборонительные задачи. К первым принадлежало прикрытие переправ через Дунай своих войск, классическими примерами которых в Мировую войну стали переправы у Белграда и Систова. Переход союзных войск 7 и 8 октября 1915 года у Белграда через Дунай и Саву происходил при особо тяжелых условиях, так как оборона сербов и их союзников была организована очень хорошо. Это видно также из того, что большинство своих сильных батарей они не обнаруживали и ввели их в действие только позднее, уже в ходе боя. Таким путем 8 октября были выведены из строя сразу два монитора («Теmes» и «Enns») огнем ранее не обнаруженной французской батареи 14-см морских пушек, к счастью, довольно быстро уничтоженной попаданием 30,5-см снаряда.
Напротив, успешная деятельность мониторов «Кörös» и «Leitha» являлась классическим примером совместных действий речных боевых сил с сухопутными войсками. Этим мониторам удалось в мертвом пространстве неприятельских батарей подойти настолько близко к берегу ниже форта Калимегдан (в Белграде), что они смогли войти в непосредственную связь с батальоном, который переправился под вечер и попал в безнадежное положение, окопавшись у железнодорожной насыпи. Положение батальона было тем опаснее, что все время прибывавшая в реке вода угрожала наводнением. Затем мониторы привели к молчанию указанные переправившимися войсками наиболее опасные батареи и пулеметные точки, и не только создали тем самым возможность своим войскам продержаться, но и поддерживали последовавший затем штурм форта Калимегдан до полного успеха, то есть до его взятия. При этой переправе флотилия сменялась подивизионно и по группам, чтобы беспрерывно и как можно дольше поддерживать переправлявшиеся части и не допустить возможности возникновения недостатка в боеприпасах у находившихся в бою кораблей.
Вторым большим переходом через Дунай в эту войну стала переправа союзных войск под командованием фельдмаршала фон Макензена у Систова 23 ноября 1916 года. В этом случае все приготовления к форсированию начались заранее и были настолько тщательны, что переправа была проведена почти без потерь. Чтобы добиться быстрого успеха, для поддержки переправляющихся и уже находившихся на другом берегу соединений, использовалась одновременно вся Дунайская флотилия.
Возможность воспрепятствовать форсированию реки неприятелем представилась Дунайской флотилии 1 октября 1916 года при переходе румынами Дуная у Ряхово. Речные вооруженные силы вступили в бой лишь 2 октября, после успешной наводки моста противником и, разрушив мост, отрезали отступление уже переправившихся частей, причем неприятель был уничтожен почти полностью.
Большую роль в этой операции сыграла, как это вообще часто бывает в речной войне, погода; штормовая, дождливая и совершенно темная ночь задержала сначала выход Дунайской флотилии, но вместе с тем помогла достигнуть места боя, совершенно незаметно для противника. Тем самым, переправившиеся войска были застигнуты врасплох, что является важным фактором в бою на реке, и среди переправлявшихся без всякого прикрытия частей возникла паника. С другой стороны, задержка выхода оказалась даже выгодной, так как потери противника оказались гораздо больше, чем в том случае, если бы переходу помешали в самом его начале (Непонятно, почему румыны не применили для поддержки переправы свою сильную флотилию и вообще упустили из вида обеспечение перехода заграждением реки. Это произошло, наверное, из-за расчетов на то, что базировавшаяся на расстоянии 100 км Дунайская флотилия вступить в дело не сможет.).
Необходимо признать, что львиная доля успеха пала на долю отправленной для разведки и вступившей в дело по собственной своей инициативе группы сторожевых кораблей, под командой капитан-лейтенанта Бублая, приблизившейся на 300 м к месту высадки и двинувшейся обратно лишь после потопления нескольких понтонов и израсходования всего боезапаса. Монитор «Кörös» продержался после этого на месте боя под сосредоточенным огнем румын до потери своей боеспособности, препятствуя продолжению переправы, а также плановому преждевременному отходу противника.
Окончательное разрушение моста было произведено техническими средствами: пуском по течению тяжело груженых барж и большим количеством дрейфующих мин.
В действиях сухопутных войск речные силы, кроме того, принимали участие переброской десантных отрядов, отражением неприятельских нападений с воздуха, разведывательными походами и службой связи.
Ясно определилось значение тесной внутренней связи сухопутных войск с речной флотилией во время прикрытия отхода своих войск из Сербии, Болгарии и Румынии. Во время сербского контрнаступления в декабре 1914 года Савская группа мониторов у Шабаца (11 декабря) и Дунайский дивизион мониторов у Винча (15 декабря) прикрывали отход и перебрасывали арьергарды на своих кораблях.
Весь 1918 год после выхода из войны Болгарии, находился целиком под знаком отступления, которое непрерывно обеспечивала Дунайская флотилия, не неся сама никаких потерь от действий противника. Отрезать Дунайскую флотилию, как это задумано было Антантой, не удалось.
В службе обеспечения перед Дунайской флотилией встали разнообразнейшие задачи. Несение речной полицейской службы требовало военного обеспечения самого русла реки, блокирования береговых участков, противодействия ведению неприятельской разведке и других мероприятий контроля над судоходством.
В деле обеспечения работы речного транспорта Дунайская флотилия должна была выполнить задачи прямо-таки решающего значения для хозяйства центральных держав. Без охранения речными кораблями сообщений на Дунае были бы невозможны ни подвоз военных материалов для союзных войск, ни снабжение Болгарии и Турции, ни жизненно необходимый ввоз на территорию центральных держав зерна, нефти и прочего. При срыве перевозок — вытекающие из этого отрицательные последствия были бы катастрофичны. Деятельность отряда флотилии Вульфа на Черном море и на украинских реках дает прекрасный пример того, насколько близка была внутренняя связь между оперативными и хозяйственными задачами в районе действий австро-венгерских дунайских кораблей.
Совместные действия морских минных команд и сухопутных саперов являлись примером для всех и создали возможность достигнуть без всяких трений и с неожиданной скоростью освобождения судоходного пути.
В санитарной службе в Мирную войну Дунай также играл важную роль. Госпитальные суда Дуная обслужили во время войны 75 000 больных и раненых. Часто они подвергались обстрелу неприятеля вопреки всем правам и законам; «Еlizabet» и буксир «II» наскочили во время перехода на мины и потерпели тяжелые аварии.
Особого внимания заслуживают руководство и организация командования Дунайской флотилии, использование ею оружия, служба снабжения и служба связи.
Командующий Дунайской флотилией находился в мирное время и в момент начала войны вместе со своим начальником штаба и сотрудниками штаба на флагманском корабле, откуда и руководил учениями и операциями.
Когда Дунайская флотилия была подчинена армейскому командованию, предусмотрен был один офицер связи, как технический специалист. Он, однако, был информирован об обстановке на фронте и о возможностях соответствующего данному положению использования боевых единиц, столь же мало или столь же много как и его начальство.
Размещение командования Дунайской флотилии на флагманском корабле было одинаково неблагоприятно, как для штаба флотилии, так и для руководства кораблем, так как они мешали друг другу в работе из-за ограниченных возможностей размещения на небольших речных кораблях.
Эта система могла существовать пока флотилия не имела в своем составе больше одного дивизиона (четырех мониторов), но после увеличения ее численности во время войны стала несостоятельной.
Чтобы обеспечить непосредственное влияние командующего флотилией и персональный контакт с сухопутным командованием, он должен был находиться как можно ближе к местонахождению последнего. Для того чтобы иметь возможность составлять оперативные планы без помехи отдельными действиями, потребовалось создать независимый от боевых единиц подвижной штаб флотилии.
Это привело к введению в систему управления невооруженного флагманского корабля флотилии, на котором помещался весь штаб, ведавший оперативными и административными делами и находившийся в непосредственной связи с морским отделом штаба сухопутного командования. Связь штаба с подчиненными командованию флотилией командирами дивизионов мониторов на различных театрах военных действий осуществлялась по радио.
Поэтому лишним явился и офицер связи с сухопутным командованием, ибо командующий флотилией мог непосредственно докладывать ему свои предложения о применении отрядов флотилии. Возможность время от времени руководить лично важнейшими операциями с одного из боевых кораблей командующий имел по-прежнему и использовал ее часто, как, например, при прикрытии переправы у Систова, происходившей под личным руководством командующего флотилией с флагманского корабля 1-го дивизиона мониторов. Но так как вообще отдельные и самостоятельно действующие отряды флотилии (дивизионы и группы), ввиду невозможности знать обстановку в каждый данный момент, могли управляться командованием флотилии только посредством общих директив, то командирам дивизионов и групп предоставлялась большая свобода в принятии решений и инициатива, что вполне оправдалось после получения продолжительного боевого опыта.
Небольшая численность команд и ограниченная вместимость погребов для боеприпасов, горючего и продовольствия боевых кораблей речной флотилии требует хорошей организации подвоза и организованного тыла. При продолжительных операциях нельзя вводить в действие все единицы одновременно, чтобы не оказаться в один из моментов в тяжелом положении из-за некомплекта личного состава, недостатка в боеприпасах и топливе. Пополнение потерь в личном составе, материальных запасов и производство периодического текущего ремонта механизмов должны выполняться в тесной связи с обстановкой. Поэтому всегда рекомендуется введение в действие не всей флотилии, а отдельных отрядов (дивизионов или групп), чтобы дать возможность действующим кораблям привести себя в исправность и отдохнуть в тылу.
Эта система полностью оправдала себя в боях на Саве и при форсировании Дуная у Белграда в 1915 году.
Введение в действие большого количества кораблей рекомендуется лишь там, где предполагается решительный удар против неприятельской флотилии или где дело идет о сравнительно короткой операции. Дунайской флотилии не представилось случая для боя с неприятельскими речными силами, но для прикрытия переправы союзников у Систова была привлечена вся флотилия одновременно.
Пока флотилия оперировала на тех речных участках, оба берега которых принадлежали ей, операционной базой и одновременно местом расположения тыловых органов могла служить любая гавань, имеющая хорошее сообщение с глубоким тылом. Тогда не нужно было и особых разведывательных и охранных мероприятий, хотя таковые всегда рекомендуются.
Где только один берег находился в собственном владении или оба берега принадлежат неприятелю, естественно, должно быть организовано надежное охранение. Авангард (чаще всего сторожевые корабли) прикрывал высланные вперед для противоминной обороны группы тральщиков от внезапных нападений со стороны неприятельских кораблей или сухопутной артиллерии.
Там, где на неприятельской территории предвиделись более продолжительные операции, требовалось позаботиться об обеспеченной операционной базе. Это достигалось посредством минных и боновых заграждений, усиленной караульной и сторожевой службой высланных вперед кораблей и постоянной готовностью к противовоздушной обороне. Кроме того, необходимо было обеспечить непрерывное снабжение операционной базы боевыми припасами, топливом, санитарными средствами и различными видами довольствия путем организации хорошего сообщения с тылом. Это было образцово проведено в гавани Беляны, где до ближайшей железнодорожной станции проложили собственную узкоколейку, а также позднее — в Браилове.
Для охраны применялись также неоднократные рейды боевых кораблей из гавани Беляны, служившие, кроме того, и для боевой разведки.
Главным оружием мониторов были 120-мм башенные пушки с длиной ствола 35 и 45 калибров — отличные меткие орудия, которые полностью соответствовали требовавшимся на реке дистанциям в начале войны и значительно превосходившие сухопутную артиллерию неприятеля. К этому еще добавилось, как оборонительный фактор, то, что главную 40-мм броню мониторов (пояс, рубки, орудийные башни, палубу) не пробивал ни один снаряд полевой артиллерии, а надстройки были защищены тонкой броней от осколков артиллерийских снарядов, шрапнельного огня и огня пехоты.
В начале 1915 года мониторы часто обстреливались шрапнелью, которая, однако, отскакивала от брони, как горох. Нахождение личного состава на палубе во время боя строжайше наказывалось.
120-мм гаубица с длиной ствола 10 калибров в броневом куполе предназначалась для коротких дистанций, использовалась она, однако, большей частью как пушка, так как стрельба по возвышенностям или непрямой наводкой с наблюдателем производилась редко.
Гораздо лучшее решение этого вопроса достигнуто было бы посредством пушек единого типа и разных зарядов.
Вспомогательная артиллерия состояла из 70-мм пушек с длиной ствола 18, 42 и 45 калибров ставили с броневыми щитами на более старых мониторах, которые не соответствовали современным требованиям, так как не укрывали команду орудия от ружейного огня с берега.
Новые мониторы и сторожевые корабли первоначально в качестве вспомогательной артиллерии могли использовать только башенные орудия, а с 1915 года — также 70-мм орудия с длиной ствола 28 калибров, и позднее — 70-мм зенитные орудия с длиной ствола 50 калибров.
Короткие стволы орудия позволяли отражать самолеты только на малой высоте.
Многочисленные пулеметы дополняли вооружение и применялись в бою против моторных катеров и пехоты. Когда противник ввел в действие в сербскую кампанию морские орудия до 14-см калибра на бетонированных установках, то артиллерийское превосходство мониторов закончилось (однако, надо заметить, что причиной потерь «Теmes» и «Enns» в 1915 году стали попадания не в поясную броню: на «Enns» – попадание пришлось под поясную броню, а на «Теmes» — пробита палубная броня.
В румынскую кампанию артиллерия боевых единиц полностью отвечала требованиям.
Так как военные действия Дунайской флотилии носили преимущественно наступательный характер, минное оружие было применено в целях обороны лишь в румынскую кампанию, и минная служба ограничивалась почти исключительно противоминной обороной.
Последняя не всегда была успешной, так как достаточно было всего лишь одной контактной мины, чтобы потопить в 1914 году «Теmes» и в 1917 году «Inn».
Во всяком случае, минное оружие в речной войне так же важно, как артиллерия.
Собственные минные средства Дунайской флотилии развились только в 1917 году. До этого минный дивизион применял по большей части трофейное минное имущество русского и английского происхождения (как контактные, так и обсервационные мины); позднее применялись карбонитовые контактные мины. Как дрейфующие мины употреблялись исключительно «уравновешенные мины» конструкции капитан-лейтенанта Рудмана, которые оказались очень удачными.
Достойным внимания является пример наступательного минного заграждения на неприятельской территории — у Исакчи.
Торпеды не сыграли в речной войне почти никакой роли. Промах английского моторного катера и потопление бензиновой баржи в Рущуке в начале войны с Румынией являлись скромным результатом использования этого оружия. Можно ли приписать попаданию торпеды потерю парохода «Belgrad» у Винча в 1914 году нельзя достоверно установить. Дунайская флотилия в речной войне не имела торпед, но мнение, что этому оружию, как и глиссеру, в речной войне может принадлежать важная роль, заслуживает внимания.
Как курьез можно отметить, что Антанта привела на Дунай также маленькую подводную лодку, которая стала добычей Дунайской флотилии в румынскую кампанию (Это была русская подводная лодка №3, относившаяся к типу «Холланд 27-В», переведенная в состав Дунайской флотилии в 1915 году и не сыгравшая в войне никакой роли; в 1918 году она была захвачена австро-венгерскими войсками в неисправном состоянии (Прим. ред.).).
Нападения с воздуха и действия противовоздушной обороны происходили на Дунайском фронте редко.
Это, наверное, можно приписать тому, что обе воюющие стороны применяли свои лучшие воздушные средства на более важных участках фронта.
Флотилия, несмотря на частые нападения самолетов, особенно в Браилове, не понесла урона от попадания бомб, но также и не имела определенных успехов в отражении воздушных атак, что в первую очередь можно было приписать недостаточности противовоздушного вооружения.
Во всяком случае, в будущей речной войне самолету выпадет важнейшая роль как в бомбометании и торпедометании, так и в разведке и в корректировке стрельбы, а также и в отражении атак с воздуха.
В результате опыта корабли Дунайской флотилии применяли свои прожекторы только в редких случаях и только при обстреле определенных целей на берегу. Несмотря на то, что всякий искусственный свет ослепляет вахтенного офицера и рулевого на корабле противника и таким образом затрудняет кораблевождение по реке, применение прожекторов обнаруживало бы расположение корабля и служило бы неприятелю хорошей целью. Поэтому прожекторы вводились в действие только в тех случаях, когда корабли противника были уже обнаружены и обстреливались.
Особенно неприятен был свет чужих (неприятельских или своих сухопутных) прожекторов, когда они светили спереди или давали свет вспышками.
Если корабли попадали в сноп лучей неприятельского прожектора с берега, то было совершенно бесцельно его обстреливать, так как вероятность попадания была самая минимальная, а освещенный корабль большей частью оставался невидим неприятелю, если только не выдавал себя дымом. Машинная команда нефтяных кораблей была настолько опытна, что на ходу корабли вообще не давали дыма, в крайнем случае, только при внезапном изменении хода при маневрировании. Команды были также приучены осуществлять на кораблях полное светозатемнение.
При сильном свете прожекторов под Белградом на палубе корабля можно было читать газеты, но, несмотря на это, находившийся без движения монитор обнаруживался неприятелем очень редко.
Очень ценным оказалось применение прожекторов для образования световой завесы; оно было с большим успехом использовано при постановке активных минных заграждений.
Каждый речной корабль имел укрытый сигнальный пост, откуда передавались флажные сигналы безопасно для личного состава, но, так как большинство действий производилось ночью, подача сигналов флагами требовалось очень редко.
Ночь световые сигналы применялись лишь вне района соприкосновения с расположением неприятеля; в остальных случаях придерживались правила полного затемнения. Поэтому связь между кораблями поддерживалась большей частью посредством мегафона, а на более дальних расстояниях — посредством радио.
В процессе использования радио неприятелю фактически ничего не выдавалось, так как он большей частью знал место и силы частей флотилии на интересующем его участке реки; шифр также был отличный, так что неприятель не мог расшифровывать радиограммы.
В бою или при отсутствии опасности подслушивания работали клером (открыто), большей частью на одном из плохо знакомых противнику языков или на морском жаргоне. Кроме того, в более длительных операциях оправдали себя специально составляемые для этой операции таблицы условных сигналов, в которых определенные известия обозначались коротким словесным или цифровым шифром.
Связь между сухопутным командованием и командованием флотилии также, как связь последнего с кораблями и обратно, всегда функционировала безупречно.